Осенью 2024 года в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации был внесен законопроект, предусматривающий введение охраны голоса гражданина в качестве особого объекта личных неимущественных прав (нематериального блага).[1]
Авторами законопроекта предлагалось закрепить в ГК РФ специальную статью 152.3 «Охрана голоса гражданина», предусмотрев в ней действие в отношении случаев использования голоса физического лица положений, почти полностью аналогичных тем, которые в настоящее время действуют в отношении случаев использования изображений физических лиц (ст. 152.1 ГК РФ), а именно:
1) использование голоса гражданина и содержащих его записей, в том числе созданных с помощью специальных технологий, должно допускаться только с согласия гражданина;
2) согласие на использование голоса гражданина после его смерти необходимо получать у его детей и супруга, а при их отсутствии – у родителей;
3) исключения из общего правила о необходимости получения согласия для использования голоса предусматриваются в отношении следующих случаев:
— использование в публичных интересах (государственных, общественных и иных);
— запись голоса в местах, открытых для свободного посещения, или на публичных мероприятиях, кроме случаев, когда голос является основным объектом использования;
— запись голоса за плату.
Предполагалось, что граждане при нарушении установленных требований будут наделены правами требовать удаления содержащих их голоса записей, распространяемых в сети «Интернет», запрещать их использование, а также требовать изъятия по решению суда и уничтожения без компенсации экземпляров материальных носителей с записью их голоса. Планировалось также решить проблему несанкционированного использования записей для синтеза искусственных голосов.[2] Обеспокоенность развитием систем синтеза человеческой речи неоднократно выражали дикторы и актеры дубляжа.[3]
В законодательствах зарубежных стран вопросы охраны голоса решаются различным образом, в том числе как за счет включения наряду с именем и изображением в перечень нематериальных благ, так и за счет принятия специальных законодательных актов.[4]
Однако в дальнейшем внесенный законопроект не нашел поддержки в Совете при Президенте Российской Федерации по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства, указавшем на отсутствие необходимости введения в ГК РФ отдельной новой статьи об охране голоса гражданина как нематериального блага, поскольку действующая ст. 150 ГК РФ содержит неисчерпывающий перечень нематериальных благ, следовательно, ее положения могут быть применены для защиты голоса гражданина наряду с перечисленными в ней благами («жизнь и здоровье, достоинство личности, личная неприкосновенность, честь и доброе имя, деловая репутация, имя гражданина и т.п.»). В обоснование данной позиции Совет сослался на определения Конституционного Суда Российской Федерации[5] и имеющиеся судебные решения.[6]
Правительство Российской Федерации в официальном заключении на проект поддержало данный вывод, а также отметило, что голос гражданина может защищаться на основе законодательства о персональных данных, поскольку запись голоса может рассматриваться как обработка биометрических данных гражданина.
Необходимость принятия законопроекта объяснялась его инициаторами прежде всего развитием технологий синтеза речи и их массовым использованием, в том числе при озвучивании контента, возможностью использования создаваемых с помощью «искусственного интеллекта» имитаций голоса способами, неприемлемыми для его обладателя.
В пояснительной записке к законопроекту отмечается, что голос представляет собой нематериальное благо, «за счет высоты, диапазона, силы, тембра и других особенностей является уникальной характеристикой человека, позволяющей идентифицировать его личность», а также может быть использован «не только … в повседневной жизни, но и в профессиональной», «может являться источником дохода человека и представлять коммерческую ценность, например, для актеров дубляжа, певцов, театральных актеров».
Проблема заключается в том, что указанные тезисы, совершенно обоснованные применительно к отдельным случаям, способны приводить к неоднозначным последствиям при законодательном закреплении основанных на них положений.
В отличие от изображений физических лиц, характерные черты которых в силу особенностей эволюционного развития человек может ассоциировать с определенными известными ему людьми с достаточно высокой степенью надежности, распознавание людей по голосу представляет более сложную задачу. При отсутствии ярко выраженных индивидуальных особенностей идентификация голоса во многом определяется субъективным восприятием того или иного человека. Закрепление охраны голоса может создать предпосылки для предъявления требований, основанных целиком и полностью на таком субъективном восприятии, для опровержения или подтверждения которого потребуется проведение профессиональной экспертизы. Кроме того, при синтезе речи подобие голоса может достигаться за счет использования близких, но не полностью совпадающих характеристик, при этом неизбежно возникнет вопрос, в каких именно случаях такой «синтезированный» голос можно рассматривать как «заимствованный» у конкретного физического лица.
Применительно к человеческому голосу целесообразно говорить не об «уникальности», а скорее об узнаваемости. С помощью специальных программ и технических средств для каждого голоса могут быть выделены уникальные составляющие, однако с точки зрения человеческого восприятия значение будет иметь прежде всего узнаваемость голоса конкретного человека для других людей, так как при копировании голоса или его синтезе стремятся обеспечить именно такую узнаваемость, воспользоваться известностью определенного голоса с учетом присущего ему тембра, диапазона, особенностей произношения отдельных звуков и их сочетаний и т.д.
Следовательно, охрана голоса средствами гражданского права требуется прежде всего в тех случаях, когда имеет место использование известного голоса (актера, общественного деятеля и т.д.). Иная ситуация может иметь место при использовании чужих голосов для совершения противоправных деяний, однако ответственность за их совершение наступает в соответствии с нормами уголовного права[7] и для привлечения к такой ответственности не требуется признание голоса особым объектом гражданско-правовой охраны.
Из приведенных выше тезисов авторов законопроекта можно сделать вывод о том, что при его разработке преследовалась цель не только пресечения случаев незаконного заимствования голосов, но и создания правовых основ для использования образцов голоса для различных объектов, в том числе с возможностью их последующего введения в коммерческий оборот, то есть во многом для решения задач «коммерциализации» использования голосов. В настоящее время данная задача может быть решена только частично, для отдельных случаев, со значительными ограничениями и высокой степенью неопределенности.
Известность голоса обычно связана с профессиональной деятельностью его обладателя, с его участием в создании фильмов, сериалов, фонограмм, публичными выступлениями, иной творческой активностью, результаты которой охраняются законодательством об интеллектуальной собственности.[8] Несмотря на то, что голос сам по себе не может защищаться действующим законодательством об интеллектуальной собственности в отрыве от конкретного результата интеллектуальной деятельности[9] или средства индивидуализации, развитие законодательства и судебной практики способно постепенно восполнить существующие пробелы без кардинального изменения принципов охраны интеллектуальных прав.
Одним из вариантов решения проблем охраны голосов на текущем этапе может стать комплексное использование подходов, основанных на дополнительной защите записей создаваемых результатов интеллектуальной деятельности (исполнений), в том числе при обучении систем «искусственного интеллекта», и совершенствовании защиты от недобросовестного поведения при использовании особенностей, присущих голосам известных личностей.
[1] https://sozd.duma.gov.ru/bill/718834-8
[2] Матвеев А.Г., Мартьянова Е.Ю. Гражданско-правовая охрана голоса человека при его синтезе и последующем использовании // Ex Jure. 2023. № 3. С. 118-131.
[3] Иванова Н.А., Петрова В.А. Индивидуальный голос человека как объект гражданского права // Актуальные проблемы науки и образования: сборник материалов III Международной научно-практической конференции, Москва, 14 декабря 2023 года. 2023. – С. 113.
[4] Бахметьев П.В. Охрана индивидуального голоса человека: отечественный и зарубежный опыт // Право и практика. 2023. № 4. С. 184-188.
[5] Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 18 июля 2024 года № 1943-О, от 27 декабря 2023 года № 3428-О, от 31 октября 2023 года № 2850-О и др.
[6] Апелляционное определение Верховного суда Республики Башкортостан от 24 апреля 2024 года по делу № 33-8221/2024; Апелляционное определение Ярославского областного суда от 1 июля 2019 года по делу № 33-3821/2019; Апелляционное определение Челябинского областного суда от 6 июня 2017 года по делу № 11-7320/2017.
[7] Стешич Е.С., Бердников А.Е. Уголовно-правовая охрана голоса // Пробелы в российском законодательстве. 2024. Т. 17. № 6. С. 185-190.
[8] Моргунова Е.А. Правовая охрана результатов исполнительской деятельности при использовании технологий «захвата движений» // Вестник Московского Университета. Серия 11. Право. 2024. № 2. С. 177–192; Бандо М.В. Право гражданина на собственный голос: некоторые замечания к законопроекту // Личные неимущественные права и нематериальные блага: вызовы современного мира : Материалы II научно-практической конференции имени профессора О.А. Красавчикова, Екатеринбург, 18 октября 2024 года. 2024. С. 22-28.
[9] Watt D., Harrison P. S., Cabot-King L. Who owns your voice? Linguistic and legal perspectives on the relationship between vocal distinctiveness and the rights of the individual speaker // Interna- tional Journal of Speech, Language and the Law. 2020. Vol. 26, № 2. Pp. 137–180; Матвеев А.Г., Мартьянова Е.Ю. Гражданско-правовая охрана голоса человека при его синтезе и последующем использовании // Ex Jure. 2023. № 3. С. 123-124.
